Банковская тайна является для нас основополагающей
— Г-н Блохер, имеют ли, на ваш взгляд, право граждане демократических государств использовать «бегство от налогов» как чрезвычайное средство защиты в том случае, если уровень налогообложения в их собственной стране кажется им слишком высоким?
— Налоговое мошенничество и уход от налогов подлежат наказанию и по законам Швейцарии. Тут между нами разногласий нет. Если же говорить о «чрезвычайном средстве защиты», то возникает вопрос: сколько же государство имеет право забрать у человека в виде налогов до того момента, как его протест против этого не перестанет быть противоправным. Ответ на это у каждого свой.
— Для банков Швейцарии увод денег от налогов является бизнесом. Вы же не будете спорить, что на их счетах лежат сотни миллиардов франков, налоги на которые не уплачены?
— Я этого не знаю и в это не верю.
— А как же отмывание «грязных» денег? Ведь ваше сопротивление любым изменениям банковской тайны абсолютно контрпродуктивно.
— Для начала каждое государство должно позаботиться о том, чтобы его граждане не прятались от налогов. Конечно, уводом денег от налогообложения занимаются повсюду. Если это делается умышленно, то это налоговое мошенничество, ну а если по недосмотру или по незнанию, то это уход от уплаты налога. Он тоже подлежит наказанию, однако тюрьма за него не грозит.
— Ваш министр юстиции Видмер-Шлумпф предлагает отменить это казуистическое различие и в Швейцарии.
— Это свидетельство того, что элита прижата к стенке. Закон звучит по-другому. Однако, попав под пресс, они готовы сдаться.
— Вы собираетесь дать отпор всей загранице в этом вопросе?
— Банковская тайна является для нас основополагающей. Политическое руководство Швейцарии не способно на конфликт, да и своей концепции на этот счет оно не имеет. Именно поэтому оно постоянно уступает давлению из-за рубежа. Сейчас надо не приспосабливаться, а сопротивляться.
— Ну и как вы намерены выходить из этого тупика?
— Мы предлагаем налог на все доходы, как у нас в Швейцарии.
— Тот самый, который представитель Евросоюза в Швейцарии только что назвал инструментом вчерашнего дня?
— Да, ЕС его отклонил, потому что англосаксы сами имеют крупные налоговые оазисы. И европейцы друг другу не верят, что деньги будут действительно переведены.
— Но ведь с помощью налога на прибыль «старый» капитал добела не отмыть.
— На наш взгляд, чтобы удовлетворить обе стороны, можно просто договориться, например, о переводе 20% капитала иностранного вкладчика в Швейцарии на его родину. Новые клиенты подписывали бы заявление, что налоги на их средства уже уплачены дома. При этом банковская тайна сохранилась бы.
— Но, скажем, в Германии политическое решение в пользу любого вида подобной амнистии провести невозможно.
— Тогда все должно оставаться как есть.
— А не являются ли для вас и для вашей партии споры вокруг банковской тайны просто очередной возможностью для того, чтобы подогреть настроения людей? Ведь таким же популизмом отличались и ваша позиция по вопросу о запрете строительства в Швейцарии минаретов, и выступления против слишком высоких бонусов для топ-менеджеров.
— Обвинения в популизме появляются всегда, когда затрагиваешь проблему, которая волнует население. Когда ведешь борьбу против вступления в Евросоюз, они звучат постоянно.
— В своей жесткой позиции по отношению к Швейцарии министр финансов ФРГ Вольфганг Шойбле отнюдь не одинок. Его поддерживают большинство граждан Германии.
— Значит, это тоже популизм.
— Кстати, некоторые политики Германии требуют отменить положение, когда нарушитель налогового законодательства освобождается от уголовного преследования, если он добровольно признался в неуплате налога. Может быть, между немцами и швейцарцами существует еще большие различий, чем мы думаем?
— Немцы имеют отличное от швейцарцев понимание сути государства. Исторически Швейцария возникла в результате демократического объединения общин, ведя постоянную борьбу с другими государствами, чаще всего с монархиями. Частный капитал — это то, что принадлежит гражданину. К сожалению, какую-то долю мы должны отдавать государству. Что же касается Германии, то у меня такое чувство, что там гражданин получает некую долю того, что вообще-то принадлежит государству. И за это гражданин должен быть благодарен.
— Похоже, ваша партия умышленно подогревает антинемецкие настроения. Возьмем, к примеру, обвинение канцлера Ангелы Меркель в скупке краденого или угрозу опубликовать списки немецких политиков, имеющих счета в швейцарских банках. Разве это не популизм в чистом виде?
— Ну на все это можно смотреть с юмором, а можно рассматривать как реакцию на действия немецкой стороны. Ведь если над Рейном раздается призыв г-на Шойбле «покончить с банковской тайной», то это вызывает у швейцарцев раздражение, так как это наше дело. Для нас абсолютно необъяснимо, что государство покупает краденые банковские данные, легализуя тем самым воровство. Это не только скупка краденого, но еще и экономический шпионаж. И то и другое преследуется в Швейцарии по закону. Даже ваша г-жа канцлер придерживается мнения, что с вором можно вступать в сделку, если это полезно государству. В Швейцарии такой подход осуждают все партии.
— Однако и в Швейцарии был случай, когда федеральный суд принял в качестве улики краденую информацию.
— Исключительный случай — он и есть исключительный. В принципе это запрещено, кроме тех процессов, когда рассматриваются самые тяжелые преступления. И уход от уплаты налога имеет для нас совершенно другой вес, нежели убийство.
— Если взглянуть на нынешнюю политическую ситуацию в Швейцарии, то кажется, страна рассорилась со всеми крупными соседями, да еще и с США. Может ли Швейцария в долгосрочном плане позволить себе проводить политику, которая противоречит интересам ее соседей, вне зависимости от того, считаете вы эти интересы правильными или нет?
— Мы живем не на Луне и всегда стремились соблюсти баланс интересов даже с важными странами.
— Но насколько далеко можно заходить при этом?
— Вспомните события 1848 года, когда все окружающие нас государства грозили силой предотвратить принятие нашей конституции. Пруссия назвала ее конституцией плебса, сегодня, наверное, заклеймили бы популистами. Наша конституция жива до сих пор, другие нет. Угрозы и шантаж, как в ситуации с банковской тайной, сдаться нас не заставят.
— Неужели Швейцария чувствует себя как осажденная крепость?
— Опасные моменты возникали в истории всегда, когда у стран пустеет государственная казна. У нас лучшая конституция, и в нашей казне много денег. Это возбуждает зависть соседей.
По материалам РБК Daily
— Налоговое мошенничество и уход от налогов подлежат наказанию и по законам Швейцарии. Тут между нами разногласий нет. Если же говорить о «чрезвычайном средстве защиты», то возникает вопрос: сколько же государство имеет право забрать у человека в виде налогов до того момента, как его протест против этого не перестанет быть противоправным. Ответ на это у каждого свой.
— Для банков Швейцарии увод денег от налогов является бизнесом. Вы же не будете спорить, что на их счетах лежат сотни миллиардов франков, налоги на которые не уплачены?
— Я этого не знаю и в это не верю.
— А как же отмывание «грязных» денег? Ведь ваше сопротивление любым изменениям банковской тайны абсолютно контрпродуктивно.
— Для начала каждое государство должно позаботиться о том, чтобы его граждане не прятались от налогов. Конечно, уводом денег от налогообложения занимаются повсюду. Если это делается умышленно, то это налоговое мошенничество, ну а если по недосмотру или по незнанию, то это уход от уплаты налога. Он тоже подлежит наказанию, однако тюрьма за него не грозит.
— Ваш министр юстиции Видмер-Шлумпф предлагает отменить это казуистическое различие и в Швейцарии.
— Это свидетельство того, что элита прижата к стенке. Закон звучит по-другому. Однако, попав под пресс, они готовы сдаться.
— Вы собираетесь дать отпор всей загранице в этом вопросе?
— Банковская тайна является для нас основополагающей. Политическое руководство Швейцарии не способно на конфликт, да и своей концепции на этот счет оно не имеет. Именно поэтому оно постоянно уступает давлению из-за рубежа. Сейчас надо не приспосабливаться, а сопротивляться.
— Ну и как вы намерены выходить из этого тупика?
— Мы предлагаем налог на все доходы, как у нас в Швейцарии.
— Тот самый, который представитель Евросоюза в Швейцарии только что назвал инструментом вчерашнего дня?
— Да, ЕС его отклонил, потому что англосаксы сами имеют крупные налоговые оазисы. И европейцы друг другу не верят, что деньги будут действительно переведены.
— Но ведь с помощью налога на прибыль «старый» капитал добела не отмыть.
— На наш взгляд, чтобы удовлетворить обе стороны, можно просто договориться, например, о переводе 20% капитала иностранного вкладчика в Швейцарии на его родину. Новые клиенты подписывали бы заявление, что налоги на их средства уже уплачены дома. При этом банковская тайна сохранилась бы.
— Но, скажем, в Германии политическое решение в пользу любого вида подобной амнистии провести невозможно.
— Тогда все должно оставаться как есть.
— А не являются ли для вас и для вашей партии споры вокруг банковской тайны просто очередной возможностью для того, чтобы подогреть настроения людей? Ведь таким же популизмом отличались и ваша позиция по вопросу о запрете строительства в Швейцарии минаретов, и выступления против слишком высоких бонусов для топ-менеджеров.
— Обвинения в популизме появляются всегда, когда затрагиваешь проблему, которая волнует население. Когда ведешь борьбу против вступления в Евросоюз, они звучат постоянно.
— В своей жесткой позиции по отношению к Швейцарии министр финансов ФРГ Вольфганг Шойбле отнюдь не одинок. Его поддерживают большинство граждан Германии.
— Значит, это тоже популизм.
— Кстати, некоторые политики Германии требуют отменить положение, когда нарушитель налогового законодательства освобождается от уголовного преследования, если он добровольно признался в неуплате налога. Может быть, между немцами и швейцарцами существует еще большие различий, чем мы думаем?
— Немцы имеют отличное от швейцарцев понимание сути государства. Исторически Швейцария возникла в результате демократического объединения общин, ведя постоянную борьбу с другими государствами, чаще всего с монархиями. Частный капитал — это то, что принадлежит гражданину. К сожалению, какую-то долю мы должны отдавать государству. Что же касается Германии, то у меня такое чувство, что там гражданин получает некую долю того, что вообще-то принадлежит государству. И за это гражданин должен быть благодарен.
— Похоже, ваша партия умышленно подогревает антинемецкие настроения. Возьмем, к примеру, обвинение канцлера Ангелы Меркель в скупке краденого или угрозу опубликовать списки немецких политиков, имеющих счета в швейцарских банках. Разве это не популизм в чистом виде?
— Ну на все это можно смотреть с юмором, а можно рассматривать как реакцию на действия немецкой стороны. Ведь если над Рейном раздается призыв г-на Шойбле «покончить с банковской тайной», то это вызывает у швейцарцев раздражение, так как это наше дело. Для нас абсолютно необъяснимо, что государство покупает краденые банковские данные, легализуя тем самым воровство. Это не только скупка краденого, но еще и экономический шпионаж. И то и другое преследуется в Швейцарии по закону. Даже ваша г-жа канцлер придерживается мнения, что с вором можно вступать в сделку, если это полезно государству. В Швейцарии такой подход осуждают все партии.
— Однако и в Швейцарии был случай, когда федеральный суд принял в качестве улики краденую информацию.
— Исключительный случай — он и есть исключительный. В принципе это запрещено, кроме тех процессов, когда рассматриваются самые тяжелые преступления. И уход от уплаты налога имеет для нас совершенно другой вес, нежели убийство.
— Если взглянуть на нынешнюю политическую ситуацию в Швейцарии, то кажется, страна рассорилась со всеми крупными соседями, да еще и с США. Может ли Швейцария в долгосрочном плане позволить себе проводить политику, которая противоречит интересам ее соседей, вне зависимости от того, считаете вы эти интересы правильными или нет?
— Мы живем не на Луне и всегда стремились соблюсти баланс интересов даже с важными странами.
— Но насколько далеко можно заходить при этом?
— Вспомните события 1848 года, когда все окружающие нас государства грозили силой предотвратить принятие нашей конституции. Пруссия назвала ее конституцией плебса, сегодня, наверное, заклеймили бы популистами. Наша конституция жива до сих пор, другие нет. Угрозы и шантаж, как в ситуации с банковской тайной, сдаться нас не заставят.
— Неужели Швейцария чувствует себя как осажденная крепость?
— Опасные моменты возникали в истории всегда, когда у стран пустеет государственная казна. У нас лучшая конституция, и в нашей казне много денег. Это возбуждает зависть соседей.
По материалам РБК Daily