Офшор для диктатора
Прятать деньги в Швейцарии стало опасно — лидерам авторитарных режимов больше подойдут штат Делавер и исламские банки.
Арабские революции нанесли очередной удар по швейцарской банковской тайне, считавшейся незыблемой более 70 лет. Швейцарской конфедерации пришлось заморозить активы свергнутых диктаторов, что поколебало спокойствие многих коррупционеров, хранящих средства на Западе. Эксперты полагают, что теперь они попытаются искать альтернативу Швейцарии в дружественных странах Ближнего Востока. Деньги российских коррупционеров также могут изменить место дислокации, однако на родину они не вернутся. Миллиарды и дворцы у моря слишком заметны и могут достаться врагам, в отличие от старых добрых офшоров.
Презумпция виновности диктатора
Швейцарская традиция банковской тайны началась в 1934 году, спустя год после того, как Адольф Гитлер ввел закон, грозящий тюремным заключением немцам, которые не декларируют свои средства, хранящиеся за рубежом.
Но реальные проблемы швейцарским банкам доставил не фюрер, умевший с ними ладить, а США. В разгар последнего финансового кризиса на крупнейший банк страны, UBS, ополчились американские правоохранительные структуры, заметившие, что некоторые граждане США используют счета в UBS для уклонения от налогов. В итоге банку пришлось выплатить Штатам 780 млн долларов и передать информацию об американских клиентах. На фоне скандальной истории банк пережил отток клиентов из США, а затем и из других стран мира.
Теперь швейцарцы пострадали еще и в результате политических потрясений. Мир узнал о миллиардных состояниях восточных деспотов, припрятанных на Западе, и возмутился. По данным Норвежского антикоррупционного ресурсного центра, финансовые злоупотребления съедают только в Африке ежегодно 150 млрд долларов, то есть 25% ВВП.
По самым скромным подсчетам, состояние наиболее одиозного диктатора, Муаммара Каддафи, превышает 60 млрд долларов. Некоторые эксперты называют суммы, превышающие 100 млрд. Между тем Швейцария заморозила лишь 662 миллиона долларов.
Не уступает Каддафи и Хосни Мубарак, оставивший пост президента Египта в феврале этого года. Его состояние превышает 70 млрд долларов. Швейцария заморозила лишь несколько десятков миллионов долларов. Остальные средства успели утечь в ближневосточные страны.
Ранее Швейцарии уже приходилось блокировать средства VIP-преступников. Один из них — бывший диктатор Филиппин Фердинанд Маркос, открывший счет в Цюрихе еще в конце 1960-х годов. В середине 2000-х Швейцария смогла вернуть в казну Филиппин лишь $684 млн из многих миллиардов, похищенных им.
В 2000 году были заморожены активы военного диктатора Нигерии Сани Абача. Речь шла о примерно такой же сумме — 645 млн долларов. При этом, по данным экспертов, заграничные счета политического деятеля насчитывали более 3 млрд долларов.
Под давлением мировой общественности Швейцария усилила бдительность и устранила некоторые несовершенства законодательства, приняв антидиктаторский «закон Дювалье», названный в честь еще одного высокопоставленного коррупционера, экс-президента Гаити Жана-Клода Дювалье. Хотя на его счетах в Швейцарии было найдено всего $7 млн.
Новый закон, вступивший в силу с 1 февраля, упрощает процедуру изъятия неправомерно присвоенных состояний. Если раньше страна, ограбленная диктатором, должна была возбудить против него уголовное дело и доказать преступность его богатства, то теперь сам владелец счетов должен доказать, что деньги получены легальным путем. В противном случае Швейцария может и без постановления суда арестовать счета и даже конфисковать деньги.
Клиент уезжает
Многие эксперты полагают, что от всего этого пострадают не только диктаторы, но и финансисты. «Европейские налоговые оазисы в связи с этим не ждет ничего хорошего, — уверен генеральный директор Столичной финансовой корпорации Павел Геннель. — Большинство из них в последние годы находится под таким давлением налоговых органов США и ЕС, что налоговыми оазисами назвать их уже сложно. Сложно представить, что арабские диктаторы, объявленные вне закона ЕС и США, рискнут переносить туда свои деньги. Однако можно ожидать, что под предлогом поиска этих денег банки Швейцарии, Люксембурга и других оазисов подвергнутся новому давлению и проверкам. Если возникнет реальная угроза того, что ФАТФ (межправительственная группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег) и налоговые органы затеют новые масштабные проверки европейских банков, то оттуда в испуге утечет какая-то часть капиталов».
В 2009 году, на фоне ситуации с UBS, швейцарские банки сами стали избегать договоров с клиентами из США и начали активнее оказывать услуги клиентам из России, стран Азии и Среднего Востока.
Директор по анализу финансовых рынков и макроэкономики УК «Альфа-Капитал» Владимир Брагин полагает, что данная ситуация не будет иметь принципиального влияния на Швейцарию: «Объем таких счетов слишком мал по отношению к совокупным активам банков. Кроме того, не думаю, что привлечение таких средств является сколько-нибудь критичным для состояния банковской системы».
По данным Ассоциации швейцарских банкиров, в банках страны хранится более 2 трлн долларов, принадлежащих частным зарубежным клиентам, то есть более четверти мирового рынка. Согласно исследованию швейцарской компании MyPrivateBanking, состоятельные частные лица из Африки и Ближнего Востока держат 1,5 трлн долларов на офшорных банковских счетах, причем как минимум 15% этих средств (235 млрд долларов) были получены нелегально или с использованием служебного положения. Разумеется, не все эти деньги хранятся в Швейцарии.
Швейцарские власти и банковское сообщество призывают не драматизировать ситуацию.
«Прежде всего мир должен вспомнить о том, что Швейцария давно имела полный набор законных инструментов по борьбе с активами криминального происхождения и по идентификации, замораживанию и возврату, в случае если они все-таки попадут в банки, — говорит руководитель международных связей Ассоциации швейцарских банкиров Джеймс Нейсон. — Кроме того, швейцарская банковская тайна никогда не была абсолютной — право на тайну может быть приостановлено, когда начинается уголовное расследование».
Нейсон подчеркивает, что, если банк решает сделать своим клиентом политически значимую персону (politically-exposed person, PEP), в силу вступают специальные меры. Банки должны изучить возможные деловые связи PEP с особой щепетильностью, потому что риски в данном случае более высоки. Разумеется, не все PEPы являются преступниками — проблемы начинаются, когда PEPы начинают брать взятки или обворовывать государственные фонды, подчеркивает Нейсон.
Куда уходят деньги
Швейцарские банкиры надеются на то, что коррумпированные диктаторы и другие преступники будут покидать швейцарские банки в связи с жесткими мерами против них. Но куда уйдут деньги?
По мнению Брагина, налоговые оазисы в целом сохранят прежний объем капитала:
«Сразу возникает вопрос о том, куда будут выводиться эти активы из оазисов. На родину диктаторов? В западные страны? Наверное, все-таки в другие налоговые оазисы. То есть нетто-отток будет нулевой».
«Если коррумпированный диктатор хочет настоящей анонимности, он должен создать трастовый фонд в Великобритании или зарегистрировать холдинговую компанию в Делавэре (штат на востоке США), — подсказывает Нейсон. — Британские трасты и компании Делавэра предполагают уровень анонимности для бенефициара, который для швейцарских банков просто незаконен».
«Капитал экс-диктаторов, скорее всего, осядет в исламских банках Катара и Арабских Эмиратов, где самих диктаторов встретят с распростертыми объятиями, а их деньги будут в полной безопасности от посягательств мировых правительств», — считает Геннель.
Что же касается капиталов коррумпированных чиновников, то место хранения «нажитого непосильным трудом» зависит скорее от их финансовой подготовки и взаимоотношений с налоговыми органами собственных стран, продолжает он. Американские чиновники, к примеру, столь качественно отмывают свои доходы, что могут позволить себе хранить их прямо в США. А многие их российские коллеги до сих пор предпочитают прятать деньги на Кипре, несмотря на то, что широко известно, что эта страна уже многие годы последовательно сдает всем подряд бенефициаров открытых на своей территории компаний и счетов.
Брагин уверен, что коррупционеры будут хранить свои средства где угодно, но уж точно не дома. Такого же мнения придерживается начальник аналитического управления Банка корпоративного финансирования Максим Осадчий: «Вряд ли деньги коррупционеров начнут возвращаться «на родину», особенно в Россию, с ее высокими политическими рисками. Просто чиновники будут еще тщательнее скрывать происхождение денег».
По мнению экспертов, в российских банках можно хранить лишь небольшие нелегальные суммы. «Российские банки щепетильно подходят к заемщикам, а не к вкладчикам. Более требовательны к вкладчикам «дочки» иностранных финансовых организаций. Поэтому отечественные коррупционеры могут поместить часть средств в родные, знакомые банки. Однако основные капиталы, разумеется, уходят за рубеж», — говорит член правления частного российского банка.
Председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов отмечает, что благодаря инициативам Запада, и особенно американской администрации, которую сейчас контролируют демократы, прозрачность повышается, и коррупционерам становится все сложнее прятать капиталы. Уже открыты такие офшоры, как Кипр, Швейцария, Виргинские острова. Остались Панама и Гонконг (компании, зарегистрированные там, могут не предоставлять финансовую отчетность).
«Однако в рамках G20 будет поставлено условие о том, что если эти регионы не откроются, то деньги, поступающие оттуда, будут лишены презумпции невиновности. Правоохранительные органы будут вправе потребовать отчет об этих средствах», — говорит Кабанов.
Источник: Николай Кочелягин http://www.novayagazeta.ru/
