Дело о "Монетке"
Постановление ФАС Уральского округа от 30.06.2011 N Ф09-3637/11 по делу N А60-32327/2010-С8.
Федеральный арбитражный суд Уральского округа в недавнем решении1 рассмотрел вопрос применения доктрины необоснованной налоговой выгоды к классической лицензионной схеме по выплате роялти на БВО через транзитную кипрскую компанию.
ФАС усмотрел в хозяйственных операциях признаки фиктивности, а во взаимоотношении участников – признаки взаимозависимости.
Фабула
Налогоплательщик – российская организация, занимающаяся реализацией продуктов питания через торговую сеть «Монетка». Товарный знак «Монетка» используется налогоплательщиком на правах сублицензии, за что он перечисляет сублицензиару роялти. Перечисленные суммы роялти налогоплательщик принимал к расходам, уменьшая таким образом базу по налогу на прибыль.
Проведя проверку, налоговые органы сочли роялти экономически необоснованными, участников сделки взаимозависимыми и начислили налогоплательщику налоги, штрафы и пени.
Изначально товарный знак «Монетка» принадлежал учредителю одной из компаний, аффилированных с налогоплательщиком, а затем был передан им за довольно умеренную сумму некой оффшорной компании, зарегистрированной на Британских Виргинских островах (БВО). Компания БВО затем заключила лицензионное соглашение с некой кипрской компанией, а та, в свою очередь, заключила сублицензионное соглашение с налогоплательщиком.
В течение первых трех лет до заключения сублицензионного соглашения налогоплательщик пользовался товарным знаком «Монетка» бесплатно. При этом уже первые платежи по сублицензионному договору превысили ту сумму, которую первоначальный владелец товарного знака получил за его уступку компании БВО. Договор сублицензии был подписан от имени кипрского сублицензиара российским гражданином, являющимся одновременно членом совета директоров этой кипрской компании и директором российской компании, аффилированной с налогоплательщиком (у российской компании и у налогоплательщика совпадали учредители). Человек, подписывавший акты выполненных работ от имени кипрского сублицензиара, занимал руководящие должности в нескольких российских компаниях, аффилированных с налогоплательщиком.
Не укрылся от внимания инспекторов и тот факт, что учредитель кипрской компании и первоначальный обладатель товарного знака «Монетка» проживали вместе и имели совместных детей, что подтверждалось справкой из ЗАГСа.
Интересная ситуация сложилась при выяснении личности учредителя кипрской компании. По мнению налоговых органов, учредителем являлось то же самое лицо, которое учредило и ряд аффилированных с налогоплательщиком российских организаций. Налогоплательщик опровергал эту информацию, ссылаясь на заявление секретаря кипрской компании о том, что данное лицо никогда не значилось в реестре ее акционеров. Налоговые органы, однако, смогли добыть сведения о личности учредителя кипрской компании (подтверждающие, что это было именно лицо, учредившее российские организации) через Бюро Интерпола.
Суды первой и апелляционной инстанций, однако, не стали учитывать доказательства, полученные инспекторами через Бюро Интерпола, но приняли к сведению заявление секретаря кипрской компании. Изучив документы, они пришли к выводу об экономической обоснованности и документальном подтверждении затрат в виде сублицензионных платежей, и не нашли в действиях налогоплательщика налоговых злоупотреблений. Налоговые органы обратились в кассацию.
Решение
Проанализировав решения судов первой и апелляционной инстанций, ФАС счел их излишне формализованными. В частности, он отметил, что нижестоящие суды ограничились проверкой соответствия документации требованиям НК и не дали оценку действиям налогоплательщика с точки зрения доктрины необоснованной налоговой выгоды. Понятие необоснованной налоговой выгоды было впервые сформулировано Пленумом ВАС РФ в 2006 году, и с тех пор широко применяется российскими арбитражными судами.
Суть доктрины необоснованной налоговой выгоды состоит в следующем. При разрешении налоговых споров презюмируется добросовестность налогоплательщика и, соответственно, обоснованность полученной им налоговой выгоды. Однако налоговый орган может доказать, что полученная налогоплательщиком налоговая выгода является необоснованной. Налоговая выгода может быть признана необоснованной, в частности, если для целей налогообложения учтены операции не в соответствии с их действительным экономическим смыслом или если учтенные операции не обусловлены разумными экономическими или иными причинами (целями делового характера). При этом деловой целью действий налогоплательщика может быть получение экономического эффекта, но налоговая выгода не считается самостоятельной деловой целью. Если операция учтена не в соответствии с ее экономическим смыслом, суд может определить объем прав и обязанностей налогоплательщика исходя из подлинного экономического содержания операции. Признание судом налоговой выгоды необоснованной влечет отказ в удовлетворении требований налогоплательщика, связанных с ее получением.
Исследовав обстоятельства данного дела, ФАС Уральского округа отметил следующее. Приобретя товарный знак «Монетка», налогоплательщик действительно фактически использовал его – помечал им упаковки товаров, рекламные материалы, витрины магазинов и фасады зданий. По утверждению налогоплательщика, в результате использования товарного знака «Монетка» компания увеличила розничный товарооборот почти в 15 раз, а количество магазинов – примерно в полтора раза.
В ответ на это ФАС процитировал довод инспекции о том, что, по данным деклараций по налогу на прибыль, рентабельность налогоплательщика за период использования товарного знака, напротив, снизилась, причем в основном за счет платежей за использование этого знака.
Суд с сомнением отнесся и к оценке нижестоящими судами противоречивых доказательств сторон о личности учредителя кипрской компании. По его мнению, судам следовало внимательнее отнестись к сведениям из Бюро Интерпола вместо того, чтобы ограничиваться анализом заявления директора кипрской компании.
Спорными показались ФАС и выводы нижестоящих судов о том, что налоговыми органам не удалось обосновать то, каким образом взаимозависимость участников сублицензионного договора повлияла на его экономические результаты. ФАС перечислил все факты, указывающие на взаимозависимость участников сделки, и особо отметил, что налогоплательщик, первоначально пользовавшийся товарным знаком бесплатно, после заключения сублицензионного договора стал перечислять по нему такие суммы, что первый же платеж перекрыл всю стоимость уступки первоначальным владельцем товарного знака компании БВО.
Суд критически оценил и доводы налогоплательщика о решающем влиянии знака «Монетка» на увеличение его товарооборота, и процитировал мнение инспекторов о том, что налогоплательщик занимался «перепродажей продуктов питания и товаров народного потребления, которые зачастую имеют собственные широко известные товарные знаки, не нуждающиеся в какой-либо рекламе со стороны налогоплательщика, и тем более в товарном знаке «Монетка».
ФАС далее проанализировал экономический смысл сделки по передаче правообладателем знака «Монетка» компании БВО, с последующей передачей его по лицензии кипрской компании, а лишь затем по сублицензии конечному пользователю – налогоплательщику. Суд отметил, что у налогоплательщика в данном случае имелся куда более экономически целесообразный вариант – самому купить «Монетку» у правообладателя, и не тратить значительные суммы на плату за его использование. ФАС отменил решения нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение, указав, что судам следует всесторонне и полно исследовать все материалы, не ограничиваясь только формальным соответствием представленных документов требованиям НК.
Источник: roche-duffay.ru
