Офшоры в глобальной экономике: мировой опыт и российские реалии
Цель ситуационного анализа — сформулировать с учетом мирового опыта оптимальные подходы к офшорам в экономической политике России. Разработка сценария ситуационного анализа, экспертное обсуждение и подготовка его обобщенного результата проводились под руководством академика Евгения Примакова.
Предназначение Центра ситуационного анализа (ЦСА) Российской академии наук — экспертная оценка актуальных проблем современного мирового развития и разработка соответствующих рекомендаций для российской политики. ЦСА функционирует в рамках Отделения глобальных проблем и международных отношений РАН (академик-секретарь — Александр Дынкин), опирается в своей деятельности на потенциал академических институтов и других аналитических структур. Научным руководителем ЦСА является академик Евгений Примаков, директором — академик Владимир Барановский.
Офшоры представляют собой широко распространенное явление в современной экономике*. В его основе — с этим согласились практически все эксперты — лежит противоречие между растущей глобализацией и сохраняющимися различиями в условиях хозяйствования, экономическом и политическом статусе различных государств и регионов.
Вместе с тем офшоризация мировой экономики порождает комплекс противоречий, обусловленных существованием юрисдикций с нулевым или номинальным уровнем налогов, низкой информационной прозрачностью, ограничениями в обмене налоговой информацией. Офшорные компании (банки) концентрируют и распределяют между бенефициарами денежные потоки и прибыли, полученные за пределами офшора (трансфертное ценообразование, оплата «консультационных услуг», проценты по займам, выданным из офшора, и т.п.). За бенефициарами закрепляются права на имущество и бизнес, находящиеся в других странах. При этом имена реальных собственников закрываются, крайне низки регулятивные требования, обязательная отчетность может отсутствовать, данные о компании (в т. ч. уставные документы) недоступны в публичных реестрах.
О роли офшоров в мировой экономике можно судить по их удельному весу в глобальном богатстве. В 2010 г. стоимость глобальных активов под управлением финансовых институтов в офшорах составляла 7,8 трлн долл., т. е. 6,4% от общей величины глобального богатства, которая оценивалась в 121,8 трлн долл.
Офшоризация мировой экономики протекала ускоренным темпом в 1990-е годы и вплоть до мирового кризиса. Хотя последний оказал сдерживающее воздействие на развитие данной тенденции, общее количество офшорных компаний не сократилось. А возобновившийся в посткризисный период рост международного движения капиталов и мировых финансовых активов вновь приводит к увеличению масштабов офшоризации.
Вместе с тем сегодня процесс этот несколько замедлился — что объясняется как слабостью посткризисного роста, так и ужесточением законодательства по офшорам на волне повышенного внимания к ним в Европе и Северной Америке. Уход капитала в офшоры обходится бюджетам в 3,1 трлн долл., что составляет примерно полпроцента мирового ВВП. В этих условиях стали громче звучать голоса противников офшоризации. Речь идет об установлении боле строгих правил регулирования в отношении офшоров — путем сокращения налоговых льгот, сужения каналов трансграничной миграции налоговых доходов и утечки капиталов, обязательного раскрытия информации об основных бенефициарах офшорных компаний и т. п.
Однако объективная потребность в офшорах, подчеркивалось на ситанализе, остается. Эксперты прогнозируют, что в условиях большей прозрачности не только сохранятся, но и повысятся такие приоритеты офшорной активности, как:
- повышение обеспеченности мировой экономики капиталом;
- ускорение оборота финансовых активов в международном масштабе, их более эффективное использование;
- снижение рисков путем перемещения капитала в экономически стабильные и безопасные страны.
- Сформировавшаяся в конце 2000-х гг. тенденция к усилению регулирования отношений с офшорами, поддержанная на уровне «Группы двадцати», опирается на три ключевых аргумента:
- низкие налоги в офшорах подрывают налоговую базу стран, резиденты которых пользуются этим услугами;
- возможность совершения анонимных операций создает предпосылки для отмывания в офшорах нелегальных доходов и финансирования терроризма;
- слабое регулирование финансовых сделок повышает риск неконтролируемых потоков «горячих денег», дестабилизирующих глобальную финансовую систему.
Однако, по мнению экспертов, несмотря на критическую риторику последних лет, экономически развитые страны продолжают активно использовать услуги как зарубежных, так и «внутренних» офшоров (территорий с особым правовым и налоговым статусом) для расширения рынков и повышения конкурентоспособности. Увеличивает использование офшоров в целях внешнеэкономической экспансии и Китай.
Национальная политика в отношении офшоров во многом зависит от баланса издержек и выгод для каждой конкретной страны, от того как решаются противоречия между интересами государства и бизнеса.
Американские ТНК — наиболее активные (после английских компаний) пользователи услуг офшоров. 83 из 100 крупнейших американских корпораций, акции которых обращаются на бирже, имеют дочерние компании в офшорах.
В настоящее время корпорации обязаны раскрывать только информацию, касающуюся их «значительных», т. е. наиболее крупных филиалов. По имеющимся данным, в 2004 г. средняя эффективная ставка по уплаченным ими налогам на официально показанные доходы составила 2,3%, тогда как номинальная ставка федерального налога на доход корпораций составляет 35%. Казначейство США оценивает размер «налоговой разницы» за счет ухода от налогов в офшоры в диапазоне от 43 млн долл. до 123 млн долл. в год.
Нынешняя администрация США взяла курс на ужесточение офшорного регулирования. Поставлена задача: новациями в налоговом законодательстве закрыть для корпораций и физических лиц возможность не только нелегального, но и легального ухода от налогообложения в офшорах. В мае 2010 г. принят Закон о налоговой дисциплине в отношении зарубежных счетов*. В феврале 2012 г. соглашение по совместному проведению в жизнь его положений заключено с Францией, Германией, Италией, Испанией и Великобританией. Предусматривается взаимное предоставление отчетности и обмен информацией соответствующими национальными службами. Введение этого закона затронет интересы и российских банков.
В целом основные положения принятых и предлагаемых законопроектов сводятся к следующему.
Американским гражданам вменяется в обязанность декларировать инвестиции и доходы независимо от страны их происхождения.
Устанавливается презумпция виновности компаний, в соответствии с которой им придется доказывать, что они не скрывали свои доходы с помощью офшоров от налоговых ведомств (в настоящее время вину корпораций должно доказывать государство).
Использование офшора допускается, если сделка имеет существенную «неналоговую цель», т. е. направлена на развитие бизнеса.
Вводятся санкции против иностранных юрисдикций и финансовых институтов, препятствующих сбору налогов в американскую казну.
В феврале 2012 г. Белым домом опубликован Проект налоговой реформы для коммерческого сектора (The President`s Framework for Business Tax Reform). В части, относящейся к реформе системы налогообложения иностранных операций, предлагается несколько новаций:
- введение обязательного налогообложения прибылей американских корпораций, полученных за рубежом, отмена существующей отсрочки уплаты этого налога до репатриации прибыли;
- отмена налоговых вычетов при выводе производства за рубеж и введение новых стимулов для возвращения производства в США;
- меры по уменьшению мотивации компаний к перемещению прибылей и активов за рубеж.
После того как на уровне ОЭСР в 2009 г. были сформулированы новые критерии в отношении информационной открытости офшорных территорий, многие из них заключили с США требуемые двусторонние соглашения. Существовавшие ранее соглашения об избежании двойного налогообложения с офшорными юрисдикциями были пересмотрены. По состоянию дел на 30 апреля 2011 г. подписано 143 соглашения с 90 торговыми партнерами, включая 27 соглашений об обмене информацией, 49 соглашений об оказании юридической поддержки*.
Из ста британских компаний с наибольшей капитализацией, включенных в листинг Лондонской фондовой биржи, лишь две не пользуются услугами офшоров. Остальные имеют более 8 тыс. дочерних структур в офшорах по всему миру. Английские территории Джерси, Гернси, остров Мэн имеют статус налоговых гаваней уже несколько веков.
По имеющимся расчетам, ежегодные налоговые убытки страны в результате использования офшоров составляют порядка 18,5 млн ф. ст. Из них 11,5 млн ф. ст. обусловлены легальной оптимизацией налоговых выплат. Остальные 7 млн ф. ст.— это недополученные доходы государства в результате незаконного уклонения от уплаты налогов.
В качестве средства борьбы с финансовыми нарушениями в офшорах используются прежде всего соглашения об обмене налоговыми данными. Одновременно Великобритания, стремясь создать привлекательные альтернативы офшорам, улучшает налоговый режим для бизнеса. С апреля 2011 г. ставка корпоративного налога для крупных компаний понизилась с 28% до 26% и будет снижаться и дальше до 23%. Для малого бизнеса ставка сократилась с 21% до 20%.
Механизм преследования лиц c незадекларированными капиталами и доходами в офшорах позволяет «добровольно» урегулировать налоговые претензии — либо единовременно (путем одноразовой уплаты налога windfall tax), либо постепенно при полном раскрытии банковской информации.
В странах континентальной Европы проблема офшоризации экономики менее остра в сравнении со странами англосаксонской модели капитализма. Большинство европейских компаний имеет дело с так называемыми «мягкими» оффшорами, такими как Кипр или Гибралтар, а то и вообще «белыми» (иначе говоря, респектабельными) офшорами — например, Люксембургом и Мальтой.
Более актуальной для стран континентальной Европы является проблема утечки капиталов частных лиц через офшоры.
Германия, являясь мировым лидером по количеству соглашений об избежании двойного налогообложения (136 по состоянию на май 2011 г.), все больше принуждает офшорные юрисдикции к заключению соглашений об обмене налоговой информацией. Действенной (хотя и подвергаемой критике во внутриполитических дебатах) мерой борьбы с укрывательством капиталов в европейских офшорах стала покупка земельными и федеральным правительствами «пиратских» компакт-дисков с данными о счетах в соответствующих банках.
Во Франции отсутствует специальное законодательство о банковской тайне. Банки ежемесячно сообщают о фактах открытия и закрытия счетов, суммах полученных процентов и доходах от капитала. Любую другую информацию налоговые органы могут получать от банков по запросу. Налоговая служба ведет централизованную базу данных обо всех открытых счетах.
Специфика политики отдельных европейских стран по офшорам во многом определяется состоянием финансовой дисциплины в экономике. Например, Италия, несмотря на детальное офшорное законодательство, лидирует как по доле теневой экономики в ВВП, так и по масштабам нелегального вывоза капитала. А в странах Северной Европы, несмотря на высокий уровень налогообложения, использование офшорных «серых» и «черных» схем практикуется в гораздо меньшей степени. Так, Норвегия изымает до 80% доходов от добычи нефти и газа (в России данный показатель в 2 раза ниже) — но при этом иностранных нефтяников привлекают в страну четкие, понятные всем и неменяющиеся условия, практическое отсутствие коррупции, эффективная господдержка крупных проектов.
Японское законодательство рассматривает офшоры не как средство оптимизации налогов, а как операционную базу для обслуживания зарубежной сети и иностранных клиентов, выпуска ценных бумаг, покупки активов, слияний и поглощений, организации аутсорсинга, а также для валютных операций за границей. К оттоку капитала через офшоры относятся как к неизбежному и даже необходимому аспекту глобализации японского предпринимательства — поскольку перенос производственных и сбытовых операций за границу стимулирует разработку новых технологий и работу над созданием новых экспортных ресурсов.
Отсюда специфика японского регулирования офшоров: направлять движение капитала за границу, не допуская свободного хода финансовых потоков из офшорных зон в Японию. Для физических лиц — резидентов доступ на офшорный рынок практически закрыт, а для юридических лиц установлены особые процедуры. Со счетов в офшорных банках можно переводить на рынок Японии не больше 5% активов в день. Это прежде всего инструмент контроля за тем, чтобы переводимые суммы не попадали к резидентам. Для перевода на счета нерезидентов в Японии офшорные банки должны предоставлять налоговикам планы использования этих средств.
За тем, чтобы офшоры не использовались для финансовых махинаций, следят не только налоговые власти, но и Агентство финансовых услуг, ведущее мониторинг деятельности всех частных финансовых учреждений Японии. Такие махинации — большая редкость, и каждый случай вызывает шумный публичный скандал.
В политике страны в отношении офшоров в последнее время параллельно развиваются две тенденции. С одной стороны, совершенствуются правовые условия движения капитала между Южной Кореей и офшорами. Власти выдвинули концепцию превращения страны в региональный финансовый хаб; в эту перспективу вписывается идея формирования собственных офшоров. С другой стороны, усиливаются репрессивные меры против лиц и компаний, скрывающих свои доходы от налогообложения.
Предусматривается также расширение сотрудничества с заинтересованными государствами и международными организациями. В августе 2010 г. Южная Корея и США договорились о совместных действиях по предотвращению незаконного уклонения от налогов. Подписан ряд договоров об обмене налоговой информацией (с Панамой, Багамскими, Виргинскими и Каймановыми островами), соответствующих стандартам прозрачности ОЭСР. Достигнуто соглашение о расширении сотрудничества в области финансового мониторинга с Швейцарией и Малайзией.
Китайские компании широко используют офшорные территории как часть стратегии внешнеэкономической экспансии. В 2004–2010 гг. объем прямых иностранных инвестиций в офшоры увеличился почти в 12 раз. Офшорами пользуются большинство крупнейших компаний; в отличие от российской практики, эта деятельность осуществляется в рамках государственных программ зарубежных инвестиций. Валютный контроль за движением капиталов сохраняется, и планов по его либерализации пока нет.
Цель использования офшоров — повышение конкурентоспособности китайского промышленного экспорта и зарубежное инвестирование в инфраструктуру и добычу сырья, а также обретение более широкого доступа к производственным сферам и финансовым ресурсам, являющимся предметом специального регулирования. Так, создание совместного предприятия делает возможным доступ к отраслям китайской промышленности, закрытым для иностранных компаний, а также к финансовым средствам китайских банков. Имеют значение доступ к гонконгским финансовым средствам (прямое кредитование, привлечение финансовых средств, номинированных в юанях, выпуск юаневых бондов на Гонконгской бирже), равно как листинг на зарубежных биржах китайских компаний, работающих в закрытых для иностранцев отраслях китайской экономики.
В то же время фактор налоговой экономии при осуществлении прямых иностранных инвестиций теряет свою актуальность, т. к. в 2010 г. для совместных предприятий были отменены налоговые вычеты.
Широкое распространение получает использование офшоров состоятельными китайцами. Согласно исследованию, которое провел в 2011 г. China Construction Bank, офшоры используют более 22% китайцев, обладающих состоянием свыше 7 млн долл. (для тех, чье состояние превышает 50 млн долл., этот показатель составляет более 70%).
Потери китайского бюджета от использования национальными компаниями офшорных схем не оценивались в т. ч. потому, что на данном этапе движение капитала воспринимается как одно из направлений интеграции Китая в мировую экономику и происходит под контролем государства.
Большое внимание китайские регуляторы уделяют использованию офшорных схем физическими лицами. Потери бюджета в связи с этим достаточно серьезны. По оценкам Центробанка Китая, в 1990–2010 гг. от 16 тыс. до 18 тыс. коррупционеров покинули Китай и вывели из страны более 120 млн долл., в т. ч. с использованием офшорных компаний.
Китай имеет более 120 соглашений об обмене налоговой информацией, в том числе с основными офшорными территориями. Это позволяет достаточно успешно выявлять схемы уклонения от налогов.
Контроль в отношении офшоров сочетается с определенной гибкостью. В 2011 г. китайским компаниям было разрешено оставлять прибыль на офшорных банковских счетах без ограничений по времени и сумме.
Особое место в политике, касающейся офшоров, принадлежит Гонконгу. В 2011 г. объем осуществленных через него торговых сделок превысил 300 млн долл. (что составило пятикратное увеличение по сравнению с предшествовавшим годом). Юань стал третьей по объему использования в регионе валютой после гонконгского и американского долларов.
В ряде случаев Китай активно использует Гонконг для офшорной торговли юанем в качестве политического инструмента. Программу «юаневого квалифицированного иностранного институционального инвестора», действующую в отношении Гонконга, планируется распространить на Тайвань с целью более глубокой интеграции острова в экономику КНР.
Гонконг имеет более 40 соглашений об обмене налоговой информацией и исключении двойного налогообложения, в т. ч. с такими офшорными территориями, как Джерси, Макао, Маврикий, Люксембург.
Среди стран, лидирующих по прямым иностранным инвестициям в Гонконге,— Китай, США, Япония, Великобритания. Китай и Великобритания входят и в число главных реципиентов гонконгских капталов. Таким образом, Гонконг служит как бы «перевалочной базой» по обмену капиталами между Китаем и остальным миром.
После кризиса 2008–2009 гг. международные организации заняли достаточно жесткую позицию, направленную на то, чтобы заставить офшоры выполнять международные стандарты налоговой прозрачности.
Такие стандарты, утвержденные в специальном документе ОЭСР в 2009 г., требуют от национальных правительств проявлять готовность к обмену налоговой информацией по запросу страны-партнера. В информационный пакет включаются бухгалтерская отчетность, банковская информация (независимо от действия банковской тайны), информация о владении собственностью. Одновременно предусматривается защита конфиденциальности полученной информации и ее использование в строго ограниченных целях. По данным ОЭСР, к настоящему времени более 90 стран приняли на себя обязательства соответствовать этим стандартам.
Важным инструментом воздействия на офшоры стала публикация с 2009 г. трех списков: «черного», «серого» и «белого», в которых страны квалифицируются в зависимости от их готовности соответствовать международным стандартам налоговой прозрачности.
На сегодняшний день в «черном списке» ОЭСР нет ни одной юрисдикции. «Серый список» в сентябре 2009 г. включал в себя 40 стран — в основном классические офшоры, но также налоговые преференциальные режимы (такие как Лихтенштейн, Андорра) и финансовые центры (как, например, Сингапур, Швейцария). Сегодня в нем осталось лишь две страны — остальные приняли на себя необходимые обязательства по обеспечению налоговой прозрачности и были исключены из списка. «Белый список» первоначально содержал в основном налоговые юрисдикции, не имеющие льготных налоговых режимов (в т. ч. Россию), но теперь включает и классические офшоры, которые смогли заключить 12 соглашений об обмене информацией, соответствующей стандартам налоговой прозрачности.
Офшорные зоны в своем большинстве идут на принятие требований ОЭСР и берут на себя обязательства в отношении налоговой прозрачности, хотя борются за сохранение своего права на нулевую либо пониженную налоговую ставку. С 2009 г. в мире было заключено более 700 договоров об обмене налоговой информацией. Как показала практика, давление на офшоры со стороны международных организаций может быть достаточно эффективным.
С налоговыми офшорами развитые страны подписывают, как правило, только соглашения об обмене налоговой информацией. Соглашения об избежании двойного налогообложения считаются непродуктивными, т. к. в этом случае легализуется возможность заплатить налог по более низкой ставке, а также использовать «серые» налоговые схемы. Россия, отмечалось на ситуационном анализе, в этом отношении стоит особняком — из имеющихся у нее более 80 международных налоговых соглашений нет ни одного соглашения об обмене налоговой информацией с офшорами.
Об ужесточении позиции международного сообщества в отношении уклонения от уплаты налогов свидетельствует и недавнее решение ФАТФ*. В феврале 2012 г. ФАТФ приняла рекомендации, которые позволяют относить неуплату налогов к отмыванию денег. Поскольку международные стандарты противодействия отмыванию денег обязательны для государств—членов ФАТФ (в том числе для России), данное решение значительно расширяет возможности в области расследования и правоприменения по налоговым преступлениям с использованием офшоров.
В целом позиция международных организаций была оценена экспертами как соответствующая интересам России.
В России, как и в других странах, офшоры создают комплекс противоречий между интересами государства и бизнеса. Государство из-за использования офшоров несет налоговые убытки и риски утраты контроля над стратегическими активами. Экономика теряет значительные финансовые ресурсы, которые уходят в офшорные банки.
В то же время эксперты пришли к выводу, что мотивация и характер использования офшоров российским бизнесом имеют и существенные отличия от мировой практики.
Во-первых, для российских компаний главная мотивация — не только минимизация налоговых платежей (как это имеет место в других странах), но и защита бизнеса и прав собственности от криминального и чиновничьего рейдерства. Особенно остра эта проблема для регионального бизнеса. Именно поэтому наибольшей популярностью у нашего бизнеса пользуются офшорные юрисдикции, функционирующие на основе английского права, позволяющие структурировать сложные сделки и обеспечивать контроль над собственностью, находящейся в России.
Во-вторых, доля офшоров в экспорте и импорте прямых инвестиций в десятки раз выше, чем в других странах. Так, например, в Германии и Франции доля офшоров в накопленных прямых инвестициях за рубежом составляет соответственно 1,9% и 2,3%. У нас доля Кипра в экспорте прямых инвестиций — свыше 40%, других офшоров — 15–20%. Схожая ситуация и по притоку прямых иностранных инвестиций. Т. е. во многом участие России в международном обмене прямыми инвестициями обеспечивается преимущественно деньгами российского происхождения.
В-третьих, настораживает существенная доля экспорта нефти, металлов, леса и удобрений, осуществляемого через офшоры. Конечно, многие экспортеры сырья используют в качестве посредников международных трейдеров. Но у нас здесь явный перебор, заложенный еще в 1990-е годы. Сопоставление данных внешнеторговой статистики России и статистики импортеров показывает не только значительную разницу в географии и объемах торговых потоков, но и в удельной стоимости сырья на границе России и на границах конечных потребителей нашей продукции. Такая разница может, по мнению ряда экспертов, свидетельствовать об использовании через офшоры двойных контрактов по экспорту.
Негативные проявления в связи с российской практикой использования офшоров определяются рядом факторов — характером проведенной в 1990-е годы приватизации, слабостью российской банковской системы, неразвитостью фондового рынка, значительными масштабами теневого сектора и коррупции. Вместе с тем, подчеркивалось на ситанализе, в некоторых отношениях офшоры оказываются важным элементом функционирования экономики.
Они необходимы ориентированному на внешние рынки крупному бизнесу, поскольку позволяют легче решать вопросы привлечения иностранных инвестиций и кредитов, создавать более эффективную юридическую базу разрешения споров и т. п.
В ряде случаев без офшорных компаний вряд ли возможно реализовать крупные международные проекты — такие, например, как экспортные газопроводы «Голубой поток» или «Северный поток».
Использование офшоров в какой-то мере оправдано при проведении сделок слияния/поглощения, проведении IPO на зарубежных финансовых рынках, при размещении заказов на морские суда, при экспорте сложного оборудования, в т. ч. спецтехники, с целью минимизировать правовые риски и риски неплатежа. Это, по мнению экспертов, соответствует имеющейся мировой практике (показательным примером может служить компания «Боинг», имеющая свой экспортный хаб на Каймановых островах).
Создание офшорных расчетных центров как формы финансового аутсорсинга может быть целесообразным при реализации долгосрочных контрактов (например, по поставкам газа в Европу, тем более когда они частично заложены под полученные ранее кредиты от западных банков).
Издержки усиливающейся офшоризации российского бизнеса состоят не только в недополученных налоговых поступлениях и легализации незаконных доходов. Главные угрозы, с которыми сталкивается государство, связаны с риском утраты контроля над стратегическими активами в ТЭКе, металлургии, машиностроении, оборонных производствах и, следовательно, потерей управляемости экономикой, регулирования платежного баланса и инвестиционного процесса.
Ключевую роль в устранении связанного с офшоризацией негатива будет играть кардинальное улучшение условий ведения бизнеса в России. При этом российская офшорная политика, по мнению всех экспертов, не должна быть сфокусирована на введении жестких запретительных мер. Их результатом — при действующем режиме движения капиталов — будет только усиление нелегальной утечки капиталов и возрастание рисков при осуществлении иностранных инвестиций в Россию.
Эксцессы администрирования в связи с офшорами способны подорвать наши конкурентные позиции. Чрезмерные ограничения могут «вывести из игры» российские компании в условиях, когда офшоры будут оставаться объектом и инструментом международной конкуренции. Не запрещение, а повышение прозрачности офшорной деятельности — таким должен быть главный вектор курса на преодоление ее издержек и рисков. Для этого нужна постоянная, кропотливая работа российских регуляторов с офшорными юрисдикциями, как это делается в других странах.
Понятно, что надо активизировать борьбу с криминальными и полукриминальными схемами. Однако законопослушный бизнес не должен становиться жертвой антиофшорной кампании. При этом целесообразность использования офшоров, если оно не носит криминального характера, должна определяться только самой бизнес-структурой, а не каким-то регулирующим органом, не отвечающим за результаты ее деятельности.
На основе такого подхода, полагают эксперты, вывод российской экономики из «офшорной тени» — вполне решаемая задача.
1. Эксперты единодушны в том, что регулирование офшоров в российском законодательстве устарело и должно быть скорректировано с учетом принятых в последние годы в мировой практике мер.
2. Большинство экспертов подчеркивало, что все заключенные Россией соглашения с внешними партнерами в области налогов — исключительно об избежании двойного налогообложения. Нет ни одного соглашения об обмене налоговой информацией с офшорами. А именно такие соглашения в современной мировой практике — основной инструмент вывода деятельности компаний из «офшорной тени».
Следовательно, первым шагом должно стать заключение с офшорами соглашений об обмене информацией. Это позволит получить достоверную картину офшорной деятельности российских компаний. В противном случае разрабатываемые в настоящее время антиофшорные меры не будут эффективными. Следующим шагом могли бы стать рекомендации бизнесу переводить активы в офшорные юрисдикции, с которыми заключены соглашения об обмене налоговой информацией по модели транспарентности, выработанной ОЭСР.
3. Часть экспертов предложила распространить контроль государства на компании российского происхождения, зарегистрированные в офшорах. По сути, это означало бы введение в российское законодательство элемента экстерриториальности. Офшорная компания российского происхождения должна будет выполнять требования российского законодательства по отчетности и предоставлению информации об участниках компании (акционеры, вкладчики, выгодоприобретатели), если эта компания отвечает хотя бы одному из следующих критериев: учреждена по российским законам, имеет местом нахождения Российскую Федерацию, осуществляет основную деятельность на территории Российской Федерации.
Такие шаги были бы аналогичны законам в отношении офшоров, принятым в последнее время рядом развитых стран, в частности США (Закон 2010 г. «О налоговой дисциплине в отношении зарубежных счетов»).
В то же время другие участники ситуационного анализа высказали сомнения в действенности указанной меры. В случае США реализация принципа экстерриториальности, по сути дела, обеспечена их возможностью действовать с позиции силы, что для России пока нереально.
4. Поддержку получило предложение активизировать участие России в международном сотрудничестве по повышению прозрачности офшоров. Такое сотрудничество будет связано и с определенными обязательствами для России по раскрытию информации о крупных российских компаниях.
5. Предложено пойти на формирование «черного списка» зарубежных банков, в частности прибалтийских, участвующих в сомнительных финансовых схемах с российскими компаниями и банками. Эти меры полностью соответствовали бы мировой практике.
6. Не было достигнуто согласия по предложению ввести особый офшорный режим для российских компаний с государственным участием. По мнению большинства экспертов, госкомпании, как это принято во всем мире, должны работать в той же коммерческой среде, что и частные.
7. Некоторые эксперты подняли вопрос о создании собственной международной офшорной зоны в Калининградской области. Но такое предложение не было поддержано большинством участников. Высказывались сомнения насчет конкурентоспособности такой зоны. Вопрос требует дальнейшего изучения.
8. Единодушную поддержку получило предложение о более широком привлечении бизнеса к обсуждению мер по выводу российской экономики из офшорной тени.
Источник: http://www.kommersant.ru