Тихие гавани для российских денег
У четверти российских компаний с выручкой более 30 млрд рублей – офшорные владельцы. Эксперты Tax Justice Network подсчитали, что за постперестроечное время из России было выведено – большей частью в офшоры, активов на 800 млрд долларов.
«В России создана уникальная офшорная экономика, - считает завотделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН Яков Миркин. – По объему вывода собственности и капитала мы в мире одни из первых. При этом ключевой вопрос не текущие налоговые потери, а вывод собственности. Доля офшорного держания у нас такова, что страна фактически превращается в операционный центр с минимизацией прибыли, где ключевое владение активами – за рубежом».
Ведущие мировые державы сегодня ведут полномасштабную войну с офшорными юрисдикциями. Однако в России, отмечает издание «Эксперт», возмутить общественность уводом денег и активов в офшор практически невозможно. В последнее время власти пытаются начать деофшоризацию – в частности, Минэкономразвития предложил включать прибыль офшорных «дочек» в налогооблагаемую базу российских компаний, предпринимаются и другие шаги. Положение осложняется тем, что в России кроме «дочек» в офшорах находятся и материнские компании, владеющие местными активами. То есть речь идет не только об экономии на налогах, но и о выводе активов в зарубежную юрисдикцию.
Большинство стран стали оффшорами не от хорошей жизни: как правило, они находятся на периферии, не имеют ни финансовых, ни производственных, ни людских ресурсов. Чтобы стать офшорами, им нужно выполнять три правила: максимально снизить налоги, обеспечить неприкосновенность собственности и стараться хранить банковскую тайну, не вмешиваясь в дела банкиров. В 2009 году Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) создала три списка налоговых юрисдикций: черный, серый и белый, в зависимости от прозрачности. В результате офшоры начали активно подписывать двусторонние соглашения со странами об обмене налоговой информацией.
Из 50 крупнейших российских компаний, принадлежащих частному капиталу и не являющихся дочерними структурами иностранных корпораций, 23 компании либо зарегистрированы за рубежом – в основном, на Кипре, в Нидерландах или на Британских Виргинских островах, либо там находится центр прибыли или центр принятия решений. Предприятия ТЭКа, порты и аэропорты, связь, доменные печи, объекты электроэнергетики — все это контролируется из офшоров.
Но российские предприятия не только принадлежат зарубежным компаниям, они еще и перекачивают туда средства. Например, дивиденды, которые получает материнский офшор. И если российские получатели дивидендов платят налог по ставке 9%, то на Кипре эта ставка составляет 5%. Во-вторых, готовую продукцию – достаточно вспомнить знаменитое дело «Мечела» 2008 года, когда до 80% российского угля уходило в офшоры по заниженным ценам — на 30–50% ниже мировых. Соответственно, офшор перепродавал уголь по рыночной цене, а прибыль оседала в налоговой гавани.
В офшоры ушло 80 % российского флота, также через офшоры проводится примерно 80% сделок по продаже на фондовом рынке российских активов. Стоит отметить, что стоимость принадлежащих отечественным миллионерам финансовых активов, размещенных в офшорах, в 2009 году составляла 38% от всех их активов. У американских миллионеров этот показатель равнялся примерно 3%, у японских — 2%.
Эксперты подчеркивают, что российский бизнес уходил в офшоры не только для сокращения налогов, но и чтобы спастись от рейдерства. Если правительство намерено искоренить офшоры у госкомпаний — это логично, но деофшоризация всего рынка — это маловероятно, считают они. «Сейчас важно, чтобы госструктуры видели движение собственности за рубежом. Прежде всего, необходимо предотвратить потерю контроля за пакетами госкомпаний», — отмечает директор Института мировой экономики и международных отношений РАН Александр Дынкин. Необходимые меры здесь уже приняты – в конце прошлого года подписано дополнительное соглашение с Кипром о предоставлении информации, предполагается также международное сотрудничество по линии ОЭСР и ФАТФ.
В свою очередь, Яков Миркин констатирует, что лучшее средство для деофшоризации — настройка экономики на рост, резкое расширение налоговых стимулов, ориентированных на инвестиции, модернизацию, длинные деньги; снижение регулятивной нагрузки и связанных с ней рисков внутри России, массовый импорт технологий на основе нового контракта с Западом. Все остальное — просто инструменты, которые могут либо косметически подправить картину, либо лишь подтолкнут к выводу капитала и активов.
Марина Широкова http://kremlnews.ru/
