Что ждет украинский бизнес из-за усиления борьбы с размыванием налоговой базы
В KPMG рассказали о главных ошибках компаний и дали практичные советы, которые минимизируют потери
В последнее время тема борьбы с офшорами не сходит с новостных лент. С учетом ежегодных изменений в Налоговый кодекс касательно трансфертного ценообразования и усилившегося внимания со стороны ГФС к международным операциям, вероятность компании получить запрос от налогового органа значительно повышается. О том, что надо знать и как реагировать на подобные обращения в интервью UBR.ua рассказал руководитель Группы трансфертного ценообразования KPMG в Украине Николай Мишин.
Месяц назад Евросоюз расширил с 5 до 15 список государств и территорий, которые не прилагают достаточно усилий для борьбы с отмыванием денег. К отчетности корпораций, ведущих деятельность в таких странах, установлены более жесткие требования. В Украине есть свой «список офшоров», который также часто меняется. Что на практике это будет означать для украинского бизнеса?
В Украине в конце 2018 года тоже обновился список офшорных зон, операции с нерезидентами которых подлежат усиленному финансовому мониторингу, и это конечно же должно учитываться украинским бизнесом. В тоже время, на налогообложение компаний европейский и украинские «черные списки» прямого влияния не имеют. Здесь существуют другие перечни.
Что должны учитывать налогоплательщики, которые совершают контролируемые операции:
- Во-первых, надо напомнить, что кроме низконалоговых юрисдикций с 2017 года под контроль ТЦ в Украине попадают и определенные организационно-правовые формы нерезидентов во вполне респектабельных странах, например, Германии, Великобритании или Польше.
- Во-вторых, в прошлом году изменился перечень стран, с низкими ставками корпоративного налога (размер налога на прибыль — меньше 13%). Через непродолжительное время и из-за небольшого дипломатического скандала, 6 стран были исключены (Эстония, Латвия, Грузия, Мальта, Венгрия и Болгария). И это создает немало проблем для украинских компаний, составляющих отчетность по ТЦ за 2018 год. Так как им приходится отражать операции с нерезидентами из этих стран, пока те были в списке. Здесь нужно очень внимательно следить за датами исполнения контрактов (переход права собственности, дата оказания услуг), чтобы определить, какие операции считаются контролируемыми.
- В-третьих, с 1 января 2019 года ужесточились правила контроля за операциями с номинальными посредниками, так называемыми «компаниями-оболочками» (shell company, англ.), которые не ведут никакой реальной хоздеятельности, и часто используются в экспортно-импортных операциях украинских компаний.
Расскажите подробнее о контроле над операциями с компаниями-оболочками?
Согласно п.п.39.2.1.5 Налогового кодекса Украины, если между украинской компанией и нерезидентом, операции с которым являются контролируемыми, «вставляется» посредник-прокладка, операции все равно подпадают под контроль трансфертного ценообразования, если деятельность такого посредника ведется только на бумаге. Ранее такие правила распространялись только на операции между связанными лицами, а с 2019 года — также если нерезидент зарегистрирован в стране из «низконалогового» списка или его организационно-правовая форма входит в соответствующий перечень.Такая компания-посредник может быть, как резидентом Украины, так и нерезидентом.
Налоговый кодекс не имеет отдельного термина для таких номинальных посредников, определяя только его характеристики: не выполняет существенных функций, не использует существенных активов и не принимает на себя существенных рисков. Вместе с этим в национальном законодательстве появилось определение «компании-оболочки».
Нацбанк в постановлении №58 от 2 апреля 2019 года касательно проведения банками финансового мониторинга указывает, что «компания-оболочка» — это юридическое лицо-нерезидент, которое не осуществляет фактической хозяйственной деятельности в стране регистрации. Т.е. отсутствуют достаточные активы и/или работники для осуществления соответствующего вида хозяйственной деятельности.
Поэтому украинским компаниям, у которых в цепочке поставки/приобретения товаров (работ, услуг) у компании-нерезидента есть фирмы-посредники, к которым переходит право собственности на товары (работы, услуги), теперь необходимо быть внимательными и заблаговременно оценивать реальность их деятельности.
То есть будут проверять все сделки, где есть посредники?
О тотальном контроле конечно же речь не идет. Это неэффективно и ресурсозатратно. Но усиление внимания со стороны налоговых органов ожидать вполне вероятно.
Попасть под прицел налоговиков можно по-разному. Прежде всего, когда в ходе текущего контроля налоговый орган будет изучать хозяйственные операции компании. С большой долей вероятности можно предположить, что это будут товарные операции. Так как в распоряжение налоговиков есть таможенные декларации, где указаны отправитель и получатель груза. Контрактодержатель, лицо, ответственное за финансовое обеспечение сделки. То есть содержится много информации, позволяющей понять: это прямой контракт с производителем или задействована цепочка посредников.
Далее Налоговая может копнуть глубже, особенно, если посредник — украинская компания, о которой у ГФС априори есть больше информации. Например, проверить, работает ли эта компания еще с кем-то или обслуживает только одну цепочку поставок. Проверить можно все — от уровня уплаты налогов до количества работников в офисе и специфике всех операций.
Это совсем не означает, что налоговики не будут проверять иностранных посредников в цепочке. Сейчас ГФС активно обменивается информацией со своими зарубежными коллегами путем запросов. Вместе с этим идет подготовка к автоматическому обмену финансовой и налоговой информацией. Результат обмена информацией может инициировать более внимательное изучение конкретных транзакций и часто реализуется в конкретные акты налоговых проверок.
Так как проверить все поставки невозможно, по каким критериям будут выбирать объекты для изучения и как исследоваться?
Одним из ориентиров, наверняка, будет объем операций с посредниками. Так как чем больше сумма операций, то потенциально и больше вероятность что они могут быть признаны контролируемыми в соответствии с пп. 39.2.1.5 Налогового кодекса. А также потенциально больше размер налоговых доначислений, в случае занижения цены при экспорте или завышения цены при импорте товаров (услуг).
Ну и во-вторых, дополнительным фактором для повышенного внимания к налогоплательщику может быть спонтанное (т.е. без запроса) получение информации как от иностранных, так и украинских контролирующих органов или даже результаты журналистских расследований (где часто указываются фирмы-посредники). Не исключаю возможность и использования информации от банков, полученную ими в ходе финмониторинга.
Методы доказывания у контролирующих и правоохранительных органов тоже постоянно совершенствуются. Например, недавно Антимонопольный комитет оштрафовал двух частных предпринимателей за согласованные действия на тендере объемом всего 300 тыс. грн. Доказательством послужил тот факт, что документация на тендер отправлялась с одного IP-адреса, документы напечатаны на одном принтере, счета в банке были открыты в один день и т.п.
Поэтому если во время налогового контроля, будет установлено, что отчетность компании-посредника готовилась в офисе продавца или покупателя, отправлялась с их IP адресов и т.п. Все это будет подтверждением и доказательством «номинальности» посредника и согласованности действий для уклонения от контроля над трансфертным ценообразованием.
На что еще стоит обратить внимание бизнесу?
В 2019 году в налоговое законодательство имплементирован принцип превалирования сущности над формой. При контроле за трансфертным ценообразованием налоговики будут оценивать не только договорные условия сделки, но и ее экономическую суть и фактические обстоятельства проведения операции. И если будет установлено, что суть не соответствует форме, при определении налоговых последствий, то будут взяты во внимание именно фактические обстоятельства проведения операции, а не ее документальное оформление.
Как это может повлиять на бизнес. Рассмотрим на примере финансовых займов. Не секрет, что в последние годы украинские компании широко практикуют займы от материнских или сестринских компаний для развития своего бизнеса. Часто это оправдано, так как им либо не дадут кредит в банке, либо это слишком дорого. Но если деньги нужны на открытие нового бизнеса или его развития, то компании группы могли бы увеличить акционерный капитал и за счет увеличения уставного фонда финансировать свою деятельность.
Но с точки зрения налоговых последствий это не очень выгодно, потому часто эти средства оформлялись как внутригрупповой заем. Тогда у украинской компании возникают обязательства в валюте, что с учетом девальвации (за счет курсовых разниц) приводило компанию к многолетним многомиллионным убыткам. Кроме того, с учетом валютных ограничений, это позволяло под видом процентных выплат из Украины выплачивать дивиденды, да еще и без уплаты налога на репатриацию.
Если раньше подобные сделки налоговики с переменным успехом пытались признавать фиктивными через нормы Гражданского кодекса (когда одна операция выдается за другую) или через обращение к бухгалтерским стандартам. То с появлением прямой нормы в НК, где говорится о превалировании экономической сущности над формой, контролирующий орган получил законодательную опору в переквалификации таких операций для налоговых целей.
Как могут доказывать злой умысел?
Наверняка будут детально анализироваться все договорные и фактические условия, на которых был получен заем. Как он в дальнейшем использовался и был ли своевременно возвращен. Например, заем выдан на 1-2 года, но в течение следующих 5-10 лет компания его просто продлевает, ничего не предпринимая для погашения суммы долга. Часто проценты по таким займам насчитываются в бухучете (что влияет на общий финансовый результат), но не выплачиваются, капитализируются и увеличивают основную сумму долга.
Если налоговая докажет, что оформление денежных средств как займа главной целью преследуют минимизацию налогообложение, то с такого предприятия накопленные убытки могут снять. Переквалифицировать выплаты процентов в выплату дивидендов, с доначислением налогов и штрафов.
Данная норма конечно же касается не только займов. Любые операции будут рассматриваться исходя из фактического поведения ее участников и фактических обстоятельств проведения.
Например, согласно договора, на оказание услуг украинская компания осуществляет переработку по давальческой схеме для материнской компании-нерезидента. Транспортировка сырья и готового товара должна осуществляться за счет нерезидента. Но фактически компания-переработчик оплачивает доставку произведенной продукции на склад нерезидента за границу. Кроме того, украинский завод несет валютные расходы и получает отрицательные курсовые разницы от закупки у иностранных поставщиков дополнительных материалов, необходимых в производстве. При этом группа сотрудников компании еще и участвует в маркетинге готовой продукции.
Если при небольшой марже за переработку давальческого сырья предприятие выполняет дополнительные функции, несет дополнительные расходы и риски, то это уже совсем не толлинговая схема. И цена оказываемой услуги должна быть гораздо выше. С большой долей вероятности Налоговая не будет рассматривать украинскую компанию как низкофункционального и низкорискового толлингового производителя. Что повлияет на расчет его прибыли.
Как налоговая может получить информацию для анализа и контроля?
Изменения 2019 года расширило полномочия налоговиков для проверки трансфертного ценообразования. Помимо общих прав налоговиков (ст. 20 НК и ст.73 НК), в ст.39 Налогового кодекса отдельно прописали право запрашивать иностранные налоговые органы об условиях проведения контролируемой операции и полученном финансовом результате нерезидента (пп.39.5.2.13 НК).
Мало того, запросить информацию могут не только у сторон сделки, но и всех, кому что-либо известно о проведенной операции. Например, украинская аграрная компания экспортирует зерно на условиях CPT (доставка до склада в порту). Но в источниках информации о подобных сделках чаще всего присутствуют условия FOB (товар на борту судна) или цены иностранных бирж. Чтобы их сопоставить, надо получить информацию от тех, кто перевозил, хранил, загружал и проверял качество зерна. А в отдельных случаях и о стоимости фрахта судна.
Поэтому все, кто как-то причастен к контролируемой операции (принимал участие в цепочке поставки), могут получить запрос по ТЦ. И если запрос налоговой соответствует требованиям законодательства, то лучше не отказывать в предоставлении информации, ссылаясь на «неподконтрольность» правилам ТЦ и коммерческую тайну.
Если в течение 15 рабочих дней ГФС не получит информацию, будет организована встречная сверка. То есть налоговики еще раз запросят нужную им информацию, и если не получат ее — то выедут на предприятие и на месте изучат все документы. Чтобы создать комплексную картинку всей цепочки поставки.
Также, контролирующими органами все чаще применяется проведение опроса должностных лиц и работников налогоплательщика, который совершал контролируемые операции. Как правило, такой опрос проводится во время проверки контролируемых операций, но может быть проведен при анализе отчетов о КО и документации по ТЦ. Во время опроса налоговики как раз и собирают информацию о фактических обстоятельствах проведения контролируемой операции: кто чем занимался, с кем контактировал, кто принимал соответствующие управленческие или коммерческие решения. Все это позволяет оценить функциональный профиль компании и установить экономическую суть КО.
Что следует ожидать бизнесу в сфере ТЦО в 2019 году?
- Во-первых, усиления работы ГФС в данном направлении. Особенно после окончательного формирования Департамента трансфертного ценообразования и международного налогообложения в структуре новой Налоговой службы.
- Во-вторых, повышение возможностей налоговой службы в получении необходимой информации от своих зарубежных коллег, в связи с общемировым трендом усиления налоговой прозрачности и борьбы с офшорами.
- Ну и в-третьих, возможное принятие новых законодательных правил касательно трехуровневой отчетности по ТЦО (пострановой отчет, мастер файл и локальный файл), входящая в обязательный минимальный пакет Анти BEPS, который обязалась имплементировать Украина перед ОЕСР.
Автор: КОНСТАНТИН СМИРНОВ
ubr.ua